Рассказ забывшего свое имя гворка, которого Великий Пожиратель назвал Кассием.
В тот день племя снова смеялось надо мной, бедным и безымянным, бросаясь комками бумаги и выкрикивая обидные прозвища. Разве виноват тот, кто видит больше? Разве был когда-либо выбор?
Нельзя было молчать, невозможно, невыносимо совсем! Ведь всякий раз, пытаясь перестать быть собой, я видел Его, Великого Пожирателя, в чьей сокровищнице мы бездумно пировали все это время. Видел, как идет он, башне подобный, с лицом гворка и телом божества, огромный, сияющий, чтобы поглотить свое. Видел, как нападают на него смелые глупцы и падают вниз, рассеченные божественным светом, жалкие в своей непочтительной дерзости. Видел и падение тысячи гнезд, освободившихся и летящих в невероятном вихре, чтобы вернуться в плоть своего господина, и плач последних спасшихся, бегущих от ярости Пожирателя обратно, в живородящую мокрую тьму.
Только себя я не видел, и судьбы своей - не ведал.
И как и раньше, сдался и бежал прочь, чтобы плакать в одиночестве под высокими сводами Старого пути, где никто не увидел бы моей слабости. То, что о ней все знали, было неважно - но если бы увидели, то точно не поверили бы.
Хотя и так не верили.
Горечь терзала меня, тоска непонятого, печаль отверженного, голод алчущего правды - и глаза мои ослепли, ведь я заметил Его только тогда, когда было слишком поздно. Возглас удивления вырвался непроизвольно, но следом я произнес короткую молитву, которую сам когда-то придумал после очередного видения, и Он услышал ее!
Я попятился, едва сдерживая трепет, когда увидел огромное лицо Его, с глазами - звездами и крылья его, толстые, черные, свернутые и ниспадающие складками, гриву на голове Его и нечто невиданное для народа нашего - руки, ладони с пальцами, что звенели и источали сияние. Он взглянул прямо в глаза мне и кажется, насквозь прозрел мою мелкую мятущуюся душонку - потому что показал мне зубы, огромные и жестокие, белые, несущие смерть нашему миру.
Но хотя внушал страх облик Его, был Он ласков со мной и спрашивал о делах моих, а я...я рассказывал. Впервые кто-то хотел знать мою историю, и это был не гворк, но божество.
А когда сказал я достаточно, последовал главный вопрос, низвергнувший меня на землю. Великий Пожиратель спросил, что я буду делать дальше, спросил, хотя знал. И выслушав ответ, исполнил мечту мою, старую, потаенную, запретную.
Бог дал мне настоящее имя.
Отныне и пока Темная Мать не покроет собой сущее, я зовусь Кассий, и устами моими глаголет пришедший судить и карать нас Пожиратель.
Он пел, черпая из себя таинственные знаки и вкладывая их в раскрытое сердце мое, просвещая и преображая меня согласно замыслу своему, серебром покрывая крылья мои и багрянцем закаляя жилы мои, фиолетом наполняя уста мои и изгоняя из глаз моих тьму слепоты.
Я видел то, что видел Он, и знал, как думал Он, и чувствовал так же. Избрание мое открылось мне, и жаждой служения преисполнилось сердце. Пожиратель пришел сюда не ради себя, но ради обета своего, и мы не были врагами ему - но лишь помехой. Он пощадил бы каждого, кто подчинился бы его воле, но я боялся. Боялся, что таких больше не найдется. "Тогда ты станешь Кассием Лотом, маленький пророк" - сказал Он, и я знал, что имелось в виду.
Светлым посланником гибели влетел я обратно, и голос мой пронзил колокол от края до края, ведь теперь он мог звучать грозно и веско, словно "гром".
Тогда преисполнился я гордостью и величием, ведь это был час триумфа моего, и возвестил стае о том, что час их пробил.
- Смерть, - сказал я тогда, - явилась собрать жатву свою и сокровища свои возвратить. Всякий из нас, дерзнувший противиться воле Его, погибнет, ибо нет сил, способных противостоять Творцу!
Но многие ропотом ответили, и хулой, говоря, что Темная Мать сотворила все, а Пожиратель - чудовище и должен быть низвержен наверх, откуда явился.
- Смолкните же, безумные! Смиритесь и склонитесь перед грядущим Роком!
И склонились они. И убили меня первым.